Санитар Федя : ПСИХОВАННЫЙ И ЗОЛОТО ИЛЬИЧА 7.

Глава седьмая
Послание мертвеца

Сменив несколько маршруток и такси, Аркадий убедился, что «хвоста» нет и велел ехать на железнодорожный вокзал. Таксист, томно поглядывая в зеркало на Аркадия, видел голубоглазую серьёзную красотку, и болтал без умолку. По томному взгляду и вежливости, сквозившей из всех его пор, было ясно, что таксист страшный бабник, не упускавший возможности завести, так сказать, служебный романчик. Было очевидным, что жена таксиста была в курсе всех его намерений, потому как то и дело звонила на мобильник и громко (даже Аркадий это слышал) спрашивала:
- Ты где?
- Да еду я! Клиента везу!
- Баба? Молодая?
- Да какая баба! Мужик! Да, страшный!
Успокоив жену, таксист удовлетворённо поглядывал на Аркадия: дескать, вот я какой ловкач, раз-два и отделался от назойливой, как муха, жены. Он и не понимал, как близок к истине и под маской смазливой красотки скрывается суровая гладиаторская внешность. Хотя насчёт страшного можно было бы и поспорить, - прежние подружки часто находили Аркадия симпатичным или мужественно привлекательным, но страшным – никогда.
Аркадий украдкой посмотрел на свои ULISSE NARDIN и незаметно бросил в рот синюю пилюлю. Не хватало ещё на глазах таксиста превратиться в самого себя. Да и часы не стоило светить, потому как сразу ясно, что мужские. Аркадий сначала собирался добираться до столицы в разном облике, два часа юнец, два часа старик, ради конспирации, понятное дело, но потом решил всё-таки, что лицо всю дорогу будет одно – женское.
- На вокзал, - сказал таксист. - Понятно. Уезжаете куда?
- Да.
- Я тоже люблю ездить и путешествовать. Потому в таксисты и подался. В прошлом году поднакопил деньжат и с женой в Египет съездили. Жара, в отеле вино бесплатное – красота. Жили в Хургаде, в отеле «Али-баба». И знаете, что в Египте самое дорогое? Бесплатные экскурсии! Потому как гид во время этой экскурсии тащит тебя во все торговые лавки, от хозяев которых он получает свои проценты. Ага. Вот здесь только натуральные ароматические масла. Купили. Идёшь дальше, то есть гад гид тащит тебя опорожнять твой кошелёк дальше. Самый настоящий папирус продаётся во всем Египте только здесь, уверяет он, притащив в другую лавку. Как же без папируса-то? Купили и его. Так все деньги и растранжирили во время этих бесплатных экскурсий. Кстати, сами вы бывали за границей?
- Не пришлось, - ответил Аркадий, подумав: «Если перечислить все страны, где я побывал, у нас двоих на руках и ногах пальцев не хватит. Правда, это были не туристические вояжи, а служебные командировки. Как там поётся? «Наша служба и опасна и трудна!..» Или что-то в этом роде».
- А вы, я вижу, не местная? – продолжал «клеиться» таксист.
- Как угадали? – спросил Аркадий.
- Профессиональная наблюдательность. Местные сидят, уткнувшись в одну точку, или по мобильнику болтают. А вы, смотрю, любуетесь достопримечательностями, ни один памятник не пропускаете. Наши так не делают.
- Всё верно, - улыбнулся Аркадий. – Я проездом в вашем городе. Очень симпатичный городок. И Достоевский, слышала, когда-то здесь останавливался.
- Что Достоевский, - разволновался вдруг таксист, объезжая очередную выбоину в асфальте. – «Идиот», одним словом! Братец Карамазов! Нынче у нас другие герои! Такие личности, что мама не горюй! Один Юркин чего стоит!
- Это кто, тоже писатель? – спросил Аркадий.
- Маньяк! – делая страшное лицо, рявкнул таксист. – Восемь загубленных девичьих душ на его счету. В девяносто пятом его осудили, пятнадцать лет дали. Скоро выйдет. Недавно последователь у него объявился по кличке Шнурок – слышали?
- Нет.
- Ночами ловил одиноких дамочек и душил шнурком. И не простым, а обязательно от дешёвых кроссовок «Спранди». Пять невинных душ на его счету. Тоже поймали. Дали уже двадцать пять лет. Странно, что вы ничего этого не знаете. И НТВ, и Первый канал шикарные сюжеты сделали о наших душегубах. Неужели не видели?
- Да нет же.
- Жалко. Но не думайте, пожалуйста, что у нас тут одни маньяки обитают. У нас тут ещё кузница олимпийских чемпионов.
- Правда?
- А то. Немов – наш земляк. Хоркина – землячка. Мишин, чемпион наш олимпийский по борьбе классической, тоже родом отсюда. У Маскаева Олега – звезды мирового бокса, тоже наши корни.
Таксист, воодушевившись рассказами о своих знаменитых земляках, забыл о своём амплуа бабника, и опомнился только тогда, когда они приехали на вокзал. Он попросил оставить телефончик, а когда Аркадий продиктовал номер мобильника Кондолизы Райс, оставил свой, убеждая, что как только будет ещё проездом в нашем городе, может смело звонить ему в любое время дня и ночи. И тогда-то он, дескать, покатает её по городу и покажет все достопримечательности – где Шнурок подкарауливал своих жертв и всё такое.
Аркадий вышел из машины и увидел, что вокзала как такового нет – старое здание снесли, а новое ещё не построили. Напротив обломков высился памятник стратонавтам – ещё одна из достопримечательностей Мордовии, потому как именно на её территории экипажу воздухоплавателей в составе трёх человек суждено было потерпеть крушение в 1934 году. На своём стратостате «Осоавиахим-1» Павел Федосеенко, Андрей Васенко и Илья Усыскин поднялись на небывалую для того времени высоту в 22 километра, прежде чем рухнуть и усыпать осколками колхозное поле небольшой и ничем до того времени не примечательной автономной республики. А дальше дело техники, по заготовленному сценарию: проныра-краевед отыскивает на месте крушения не только тёплую ещё трубку или зажжённую папиросу (хотя и ковыряется он среди обломков опять же спустя десятилетия), но и много других интересных вещиц. И если сам по себе ничего не значащий факт завязнувшего в грязи экипажа Фёдора Михайловича выливается в скромную табличку и стенд в местном музее, то такое грандиозное событие, как крушение стратостата, унесённого ветром в незапланированную сторону, воспринимается краеведами и местными жителями как дар Божий, и потому дело табличкой не обходится. Центральные улицы называются именами героев, на месте крушения выстраивается мемориальный комплекс, в ближайшей глухой деревне открывается музей с обломками, а в самом важном месте города, напротив вокзала, устанавливают памятник. На пьедестале бронзовая фигура человека, раскинувшего руки и в лётчицком шлеме. Бронзовый человек напряжённо всматривается в небо, как бы ожидая, не свалится ли с него ещё какая благодать.
Аркадий купил в кассе, расположенной в полуподвальном помещении ближайшей к обломкам вокзала пятиэтажки, билет на имя Николая Нехороших. Под этим именем он поступил в клинику пластической хирургии, которое, впрочем, сразу же заменили номером. В целях конспирации до столицы Аркадий решил добираться в прежнем, то бишь новом облике. Протягивая кассиру паспорт на мужское имя, Аркадий, всё ещё в маске голубоглазой красавицы, не сомневался, что проблем не возникнет. Потому как в захолустных городишках принято обилечивать как попало. Сунул документ – и ладно. И даже если с фотографии будет улыбаться шоколадное личико Наоми Кэмпбелл, а человек, протягивающий документ, копия Роуана Аткинсона, ему всё равно выдадут билет, отсчитают сдачу и вежливо пожелают счастливого пути. И всё потому, что на периферии напускная вежливость граничит с вопиющим разгильдяйством, безответственностью и на всё наплевательством. И так же в поезде проводнику будет наплевать, кто предъявит ему билет, и чья физиономия красуется на документе, по которому билет выдали. Аркадий подумал, что в этом провинциальном пофигизме имеются свои плюсы. По крайней мере, для него.
Потом он вышел на улицу и, пока до поезда оставалось время, побродил по городу, надеясь отыскать приличное место, где можно будет вкусно пообедать. Понятно, что приличное место Аркадий здесь не нашёл, и несколько кафешек, попавшихся на пути, ассоциировались скорее с антисанитарией, сальмонеллёзом и прочими словами с плаката, вывешенного в отделении кишечно-вирусных инфекций, чем с красивыми названиями, вроде «Пельмешка» или «Золотой петушок», самих заведений.
Аркадий голодным сел в поезд, и почувствовал себя очень комфортно, когда поезд тронулся и покатил в сторону столицы, подальше от захолустья, знаменитого маньяками, олимпийскими чемпионами и кафе «Золотой петушок». И, самое главное, клиникой пластической хирургии для толстосумов, оказавшейся на самом деле филиалом Ордена Золотого Скорпиона.
Как и предполагал Аркадий, проводница порвала билет, даже не взглянув на него, и сунула в специальный кармашек в своей дерматиновой сумке. Аркадий, взглянув на часы, принял очередную пилюлю.
Соседом по СВ оказался мужик лет пятидесяти пяти в дешёвом и старом костюмчике. На шее у него болтался широченный галстук такой яркой и безвкусной раскраски, словно был выкраден из гардероба самого Филиппа Бедросовича. Было ясно, что послали этого чувака в командировку впервые, и он, нацепив по настоянию жены этот дурацкий галстук, сохранившийся в шифоньере с холостяцких времен, всю дорогу будет лихорадочно соображать, впишется ли со своим галстуком в формат остальных младших сотрудников жилищно-эксплуатационных контор, собравшихся на симпозиум, посвящённый проблеме засорения унитазов и канализационных труб. Начальство, расщедрившись, купило ему билет в СВ, и теперь он, упиваясь собственным величием и значимостью, ошалело обводит взглядом тесную купешку с мутным зеркалом. И ждёт, что удача пошлёт ему ещё один бонус в лице такого же старпёра, с которым можно и за жизнь поговорить, и распить бутылочку, предусмотрительно и тайно от жены взятую с собой.
Но судьба посылает ему не старпёра-собутыльника, а довольно молодую и симпатичную особу, при виде которой командировочный обречённо вздыхает, потому как порох в пороховнице давно иссяк, и достаёт из чемодана книгу с каким-нибудь зловещим названием. «Монстры из хорошей семьи» или «Белоснежка и семь оборотней». При этом, доставая книгу, он старательно прикрывает собой чемодан, с чемоданом этим он ездил ещё юнцом в пионерский лагерь и кто-то из товарищей старательно нацарапал на крышке: «Юрасик-дурасик». Кто-то чуть ниже добавил: «Вонючка». И командировочный стыдится своего чемодана из детства, и корит себя за то, что заметил эти пионерлагерные эпитеты слишком поздно, уже на вокзале, и тут же успокаивает себя, что другого чемодана всё равно нет, и прикидывает, как будет идти по столице, повернув чемодан исцарапанной стороной к себе. Чтобы никто ничего не заметил. Но даже если никто ничего не заметит, на перроне по закону подлости он обязательно встретит кого-нибудь из тех озорников, кто эти царапины и оставил. И тот озорник, который, повзрослев, ничуть не изменился, станет хлопать его по плечу и орать на всю столицу: «Здорово, Юрасик! Сто лет тебя не видел! Помнишь, как мы тебе в конце смены полный чемодан кирпичей наложили, а ты не заметил и тащил их до самого дома?» И будет ещё вспоминать что-нибудь весёлое из той поры, и будет долго тащиться следом, не подозревая, что Юрасика давно величают на работе Юрием Анатольевичем, и совершенно не обращая внимания на то, что Юрий Анатольевич прибавил шаг, чтобы отделаться от него и вообще всем своим видом подчеркивающий, что между ними непреодолимая социальная пропасть. Он-то ехал в СВ, тогда как приятель из детства наверняка парился в плацкарте.
Аркадий вежливо говорит:
- Добрый вечер!
Сосед настороженно отвечает на приветствие. Смутное подозрение закрадывыется в его канализационно-унитазовую душу, потому что дамочка хоть и симпатичная, но едет одна и почему-то совершенно без багажа. Даже косметички нет.
Подозрения усиливаются, когда командировочный замечает, что дамочка по часам бросает в рот какие-то таблетки. А когда Аркадий от нечего делать насмешливо скажет: «Отличный галстук», старпёр и вовсе впадёт в панику. Спрятав испуганные глаза за книгой, он будет мучительно размышлять, что всё это значит, и в конце концов придёт к выводу, что его пытались соблазнить. И первой, с кем он поделится этой новостью, вернувшись домой, будет, конечно же, жена, которая, пряча галстук в шифоньер, игриво скажет: «Кобель такой, больше не пущу ни в какую командировку». И «кобель» петухом станет расхаживать вокруг своей супруги, с гордостью вспоминая, как он устоял перед искушением и сохранил целомудрие. Каждый раз история будет обрастать новыми пикантными подробностями до тех пор, пока благоверной это не надоест и она совершенно справедливо заметит: «Да кому ты сдался, козёл старый?! Воровка это была вагонная, понял? Деньги она хотела у тебя упереть! Деньги!»
Аркадий постелил постель и, не раздеваясь, лёг поверх одеяла. Внутренние часы будили его каждые два часа и заставляли принять пилюлю. Старпёр тоже спал прямо в одежде, очевидно, опасаясь новых ночных домогательств.
Поезд приехал на Казанский вокзал утром, и Аркадий, взяв такси, прямиком направился в Управление.
В отличие от провинциальных таксистов столичные немногословны. Все они озабочены одним: как бы побольше срубить с клиента, затратив минимум времени, и стараются не завязывать по дороге дружественных бесед о семье, погоде и прочем, сосредоточенно рисуя в голове навигационные маршруты, сокращающие путь, и ведя сложные математические расчёты, чтобы обоснованно выклянчить пару лишних сотен. «Бензин нынче опять подорожал. А в Ираке на один доллар целый бак можно заправить», - ненавязчиво скажет он или что-то в этом роде, чтобы вам стала ясна существенная разница поездки в такси в Москве, одном из самых дорогих городов мира, и блокадном Багдаде.
Аркадий не стал томить мятежную душу, пребывающую в постоянном беспокойстве, дискомфорте и сложных вычислениях, и оставил хорошие чаевые ещё до того, как они приехали, и пока таксист не сломал себе голову, разрабатывая стратегический план под названием «На бензинчик бы».
В Управление Аркадия, понятное дело, не пустили.
«Чёрт возьми, - подумал он в сердцах. – Есть и обратная сторона медали. Я лучший агент отдела Х за всю его историю, и сам Президент однажды признал это, а какой-то молокосос с сержантскими лычками на вахте гонит меня прочь, как прокажённого».
И сам тут же рассудил, что всё идет по плану. Если его не признали в родном Управлении, это лучшим образом подтверждает, что операция «Хамелеон» прошла успешно.
- Хорошо, - говорит он сержантику. – Тогда позвоните генералу Горболепову.
- И что сказать? – лениво интересуется сержантик.
- Скажите, прибыл «двести сорок пятый».
Сержант по внутреннему телефону связывается с Горболеповым.
- Товарищ генерал, - докладывает он неторопливо. – Тут к вам какая-то женщина, говорит, «двести сорок пятая».
- Срочно пропустить! – ревёт в ответ трубка голосом Горболепова. – Срочно!
Сержант испуганно вскакивает со своего места и пропускает Аркадия, вытянувшись в струнку и отдавая честь.
Аркадий неузнаваемым проходит холл, в лифте поднимается на третий этаж, и идёт мимо армии секретарш и тыловых крыс, как он называет всех этих штатных сотрудников, способных лишь болтать о футболе, гонять чаи и отыскивать на сайте знакомств наивных дамочек, кому будут писать пространные письма, намекая о своей «опасной и трудной» службе. Потом намёки будут становиться всё прозрачнее и прозрачнее, а однажды, когда долгожданная встреча с дамочкой состоится (Скорее всего на Патриарших, и он придёт в чёрных очках «Puchit», длинном плаще и широкополой шляпе), он сделает ей ошеломляющее признание. Он секретный агент, выполняющий тайные поручения своего Правительства по всему миру, скромно скажет он. Пока дамочка станет восхищённо охать и ахать, сама не заметит, как окажется в постели «тайного агента». Сделав своё дело, он тут же сделает ещё одно признание: он в спешном порядке убывает в бессрочную командировку, и когда вернётся, свяжется с ней сам, потому как искать его самого – крайне для неё небезопасно и всё такое. Исчезнув из жизни дамочки, он примется морочить голову другой, воображая себя шпионом, потому как действительно пару раз из своего компьютерного закутка видел настоящего спецагента, которого все без исключения сотрудницы провожают влюбленными взглядами, когда он уверенно, как боксёр перед боем, идёт по коридору Управления. И тыловая крыса, снедаемая завистью и понимая, что ей таким красавчиком никогда не стать, напишет новой дамочке отчаянное письмо о, возможно (он многозначительно выделит или подчеркнёт это слово), последней командировке и ещё сделает постскриптум «Прощай, любимая!» или что-то в этом роде. После чего примется ожесточённо мочить террористов и злодеев по всему миру в своей любимой игрушке «=SAS=48».
Пройдя коридор, он упирается в дверь с кодовым замком. Аркадий набирает код и попадает прямо в объятия Горболепова.
- Аркаша! – в голосе генерала отеческая радость за отпрыска, вернувшегося домой после недельного путешествия по клубам, кабакам и прочим злачным местам. И иронично добавляет: - Отлично выглядишь.
- Сергей Леонидович, бросьте этот чёрный юмор.
- Ладно-ладно, Аркаша, я действительно рад тебя видеть.
Они прошли в кабинет Горболепова. Генерал распорядился насчет кофе, у Аркадия же начали ходить желваки, двигаться нос, морщиться лоб и раскатываться губы.
- Действие катализатора прекращаться, - пояснил он. – Принять пилюлю?
- Отставить, - приказал генерал, и когда лицо Аркадия приняло обычный вид, обнял ещё раз. – Ну, здравствуй, мой мальчик! Ты – дома! Потому можешь ни о чём здесь не беспокоиться, и лично для меня привычней, когда у тебя родное лицо, так сказать, а не «запаска».
- Сергей Леонидович, я и сам очень рад вас видеть. Информации столько, что голова идёт кругом. И самое главное, что Семён Маркович…
- Ну-ну, - мягко перебил его Горболепов. – Не торопись. Время у нас есть. Давай по порядку.
- Хорошо. Если по порядку, то начать нужно с того, что в клинике этой весьма недурной запас выпивки. Есть армянский Двин, есть Тифон столетний, есть Фрапен Кюве 1888 года и пятидесятилетний Хайн Марьяж. А икра? «Golden Caviar»! В каждом номере! Палата – словно номер в фешенебельном отеле. Так вот в первый же день я встретил этого странного старика Петра Ильича… Возле аквариума с пираньями, хотя и не совсем пираньи оказались…
И Аркадий обстоятельно, не торопясь, принялся излагать рассказ о том, как познакомился с Петром Ильичом, о том, как тот просветил его, что каждый второй «Porsche Carrera» на столичных улицах – контрафакт, да и вообще, практически всё, что нас окружает, - подделка. От часов и водки до «Чёрных Квадратов» Малевича. Заправляет же всей этой Империей подделок – всего один человек, разъезжающий на поддельном же «Porsche Carrera» с госномером «666». Именно этого человека Пётр Ильич ждал, и именно после его ухода Аркадий обнаружил его мёртвым…
- Значит, убийца он? – спросил генерал.
- Выходит, он. Но есть ещё один любопытный момент. В палате возле тела нашли ампулу от яда, а на ней изображение Золотого Скорпиона. Значит, этот Император фальшивок или принадлежит к Ордену, или его посещением воспользовались, чтобы замести следы. И вообще, судя по всему, вся эта клиника кишит людьми Верховного Жреца. А потому как Пётр Ильич располагал информацией, где находится золото партии или, как он называл, золото Ильича, думаю, люди Жреца сперва пытались выудить из него информацию о местонахождении золота, а когда он ничего им не рассказал, просто убрали его.
- Опять Верховный Жрец, - поморщился генерал. – Думаю, ты прав, и охотится за золотом именно он. Прихожане, неся ему колечки и бабушкины серьги, уже сделали его одним из богатейших людей в стране, но его амбиции и аппетит таковы, что он мечтает править миром! Для осуществления этой своей бредовой идеи он пойдет на всё, чтобы завладеть золотом Ильича. И мы должны ему в этом помешать. Задача ясна?
- Да, генерал.
- Сиди-сиди, не на рапорте. Ты лучше, Аркаша, расскажи, как же ты Петра Ильича не уберёг?
- Виноват, Сергей Леонидович.
- Опять баба?
- Она самая. Вышел от Петра Ильича на пару минут, чтобы с вами связаться, а тут – она. Медсестричка зеленоглазая…
- Не устоял?
- Нет, конечно.
- Понимаю.
- А я себя, Сергей Леонидович, совсем не понимаю. Дело не в том, что я не вовремя решил с ней пошалить, я был словно загипнотизирован, я буквально влюбился и в какой-то момент понял, что жить без неё не могу, представляете? Конечно, она милая, но не до такой же степени, чтобы я в одночасье решил бросить службу и, признаюсь как на духу, навострить лыжи в какую-нибудь деревеньку. Дом уютный, козочка…
- Поподробнее! – взволнованно сказал вдруг генерал.
- Куда уж подробнее? Решил завести семью, ребятишек, и сам не понимаю, как на меня это нашло. Всё, думаю, жить без неё не могу. Она моя единственная, и смысл всей жизни увидел только в ней. Это сейчас-то мне на неё плевать. Наваждение какое-то было.
- Духи это были, Аркаша, а не наваждение!
- Не понял, Сергей Леонидович.
- Духи «Domik v derevne». Последняя разработка западных спецслужб, полностью подавляют волю и сопротивление. Всё происходит действительно так, как ты рассказал. Вдохнув аромат духов, человек мгновенно попадает под воздействие их чар. На некоторое время он влюбляется в объект, распространивший запах, и мечтает создать с ним уютное гнёздышко. Если человек женат, принимает решение бросить жену. Если одержим работой, как ты, он ставит жирный крест на своей карьере. Через какое-то время, конечно, он приходит в себя, но злоумышленник своего добивается-таки. В твоём случае тебя, видимо, просто хотели держать подальше от Петра Ильича. Видно, духи эти появились и здесь, у наших врагов. Не понимаю одного, почему он открылся именно тебе?
- Всё очень просто, Сергей Леонидович. Пётр Ильич сказал, что я напоминаю ему его погибшего сына. Ещё он знал, что на него идёт охота. Потому в клинике и спрятался, чтобы поменять лицо и продлить себе жизнь, но вышло вон как.
- Себя, Аркаша, не вини. Твоей вины здесь нет совершенно. Ты и сам находился в клинике по той же причине, на тебя тоже идёт охота.
- Люди Жреца?
- Да. Сначала мы сомневались, перепроверяли информацию, а теперь я просто убеждён. Охотились на тебя люди Жреца, которому ты однажды перешёл дорогу. Видишь, как получилось?
- Вижу, - сказал Аркадий. – Спрятался в этой клинике, чтобы «умереть» окончательно для Ордена Скорпиона, а оказался в самом логове. То духами «Domik v derevne» одурачат, то попытаются отравить. Много непонятного в этой истории.
- Тебя пытались отравить, Аркаша?
Аркадий рассказал историю с порошком и как плавали в аквариуме рыбы кверху брюхом.
- Бедный мальчик, - в голосе генерала снова послышались отеческие нотки. – Бедный мальчик…
- Сергей Леонидович, вы узнали, что собой представляет этот Пётр Ильич? Вернее, представлял? Действительно ли он имеет отношение к золоту партии? Он ли на самом деле был казначеем?
- Конечно, Аркаша, я всё выяснил. Потому и просил не спускать с Петра Ильича глаз. Но Бог с ним. И ты себя не вини. Кто мог знать про духи? После твоего звонка я связался с аналитическим отделом, и вот что там раскопали. Золотой запас царской России на 1916 год составлял в долларовом эквиваленте четыреста миллиардов, сейчас эта сумма с сотни раз выше. Так вот, царь Николашка, видя надвигающиеся перемены, метался с золотом туда-сюда, а тут – революция, не успел ни спрятать, ни за границу вывезти. В 1919 году Ленин с Колчаком поделили золото поровну, одному 250 тонн, и другому 250 тонн. Ленин свои четыре вагона направил на запад, Колчак свои – на восток. Все меры предосторожности, охрана, как положено. Ленин вёз свое золото в Германию, Колчак через Маньчжурию намеревался своё отправить на сохранение к япошкам. Омск – первый и последний перевалочный пункт Колчака, дальше вагоны словно испарились.
- И при чём здесь Пётр Ильич? – спросил Аркадий.
- Подожди, это только начало истории. В тридцатых всплыла фамилия Блаклиндера, бывшего мэра, то бишь коменданта Иркутска, который самолично командовал расстрелом Колчака. И тот перед казнью признался ему, что никакого золота в его эшелоне не было, и что Ленин попросту надул его. Как сейчас мошенники делают «куклу» из бумаги вместо денег и впаривают лохам, так и Ильич поступил с Колчаком. Доля Колчака, почти три тысячи ящиков с золотыми слитками, на самом деле были «куклой», несколько золотых слитков сверху – в остальных кирпичи. Что его одурачили, Колчак выяснил лишь в Омске, пытался устроить Ильичу разборки, но его быстренько, чтобы не шумел, поставили к стенке. Само же золото, всего восемь вагонов, Ленин объявил достоянием народа и тайно отправил в Швейцарию.
- И оно в одном из швейцарских банков? – радостно воскликнул Аркадий. – Осталось узнать банковский код!
- В том-то и дело, что местом назначения значился не банк, а филиал шведской компании Ifo, которая производила и до сих пор производит керамическую сантехнику. Дошло ли золото до места назначения выяснить, к сожалению, не удалось. Но узнали мы другую интересную деталь. То, что Пётр Ильич, фамилия его Мешков, действительно занимал одну из должностей в ЦК, в хозяйственном отделе.
- Какое это имеет отношение к золоту, Сергей Леонидович? Вы сами говорили, что те, кто к нему стоял близко, давно в могиле.
- Да, это так. Кто из окна выбросился, кто застрелился, но после развала Союза бывшие партаппаратчики кончали с собой десятками, как американские банкиры в 1929 году после краха на фондовой бирже. И не значит, что все эти смерти как-то связаны с исчезнувшим золотом. По крайней мере к такому выводу пришёл лично я после информации из аналитического отдела.
- Непонятно одно, Сергей Леонидович. При чём же тогда здесь Пётр Ильич?
- Пётр Ильич в конце восьмидесятых тайно был командирован в Швецию, где побывал всего в одном месте – в городе Броммель, в главном офисе компании Ifo. Цель его миссии и какое отношение эта сантехническая фирма имеет к пропавшему золоту – это и предстоит узнать. Не просто же так Ленин выбрал её конечным пунктом золотого эшелона.
- Может быть, он просто путал следы, Сергей Леонидович? Пытался всех провести и одурачить, как Колчака?
- Не исключено, Аркаша. Этим ты теперь и займёшься. Поисками исчезнувшего золота царской России.
- Пётр Ильич называл его золотом Ильича и мечтал вернуть народу. Хороший был человек, и костюм спортивный на нём был приличный, адидасовский, серии Vintage. Сказал, что умирать будет с Интернационалом на устах.
- Почтим его память минутой молчания, - предложил Горболепов.
Они встали, застыв в гробовом молчании, секретарша, внося кофе, остановилась, как вкопанная, с подносом у дверей.
И только после того, как Горболепов с Филиным сели, она подошла, поставила поднос на стол и расставила чашки, кокетливо поглядывая на Аркадия, потому как безнадёжно была в него влюблена, как и большинство сотрудниц Управления.
- Спасибо, Светочка, - сказал ей Горболепов, когда она закончила.
- Пожалуйста, Сергей Леонидович. Рада вас видеть, Аркадий. Опять путешествовали по миру? Пальмы, яхты в голубой лагуне, девушки в красивых купальниках?
- Да нет, - засмеялся Аркадий. – Сергей Леонидович решил устроить мне отпуск. Отправил на несколько дней в деревню к родственникам. Отдохнул, порыбачил.
- Насколько я знаю, у вас нет родственников, - заметила Светочка, мило улыбнувшись.
- Я и говорю: к своим родственником отправил. У меня, детдомовского, откуда бы им взяться? Верно, Сергей Леонидович?
- Верно, Аркаша, верно, - подтвердил генерал, а когда секретарша вышла, добавил: - Молодец. Хоть Светочка человек проверенный, правильно сделал, что про родственников наболтал. О том, что ты сейчас можешь менять лицо, как хамелеон, практически никто не знает, кроме меня и людей из Технического Отдела, но им полагается знать, сам понимаешь. Без этого никак. Кстати, потом отправишься к Эдуарду Петровичу, он с ребятами приготовил для тебя несколько своих изобретений.
- А машину?
- Машину я и имел в виду, не переживай, без колёс не останешься. Только теперь про «аудюху» на время придётся забыть. Враги знают про твои предпочтения, так что пока никакой «А-5 bolid».
- Какую же машину приготовил мне Эдуард Петрович?
- Вот у него потом и поинтересуешься. А пока никакой самодеятельности. Первым делом выяснишь, что это за такой Император подделок, потому как судя по всему он последним видел живым Петра Ильича. Если даже он и невиновен в смерти Мешкова, наверняка он обладает какой-то информацией.
- Да он это, Сергей Леонидович! И охрана видела, как он пулей выскочил и умчался на своём «Porsche Carrera».
- Что же тогда они не остановили его?
- У него и пропуск был, и сканирование линий ладони прошло успешно, а до охраны сигнал дошел, когда он уже за ворота выскочил. Они за ним, он в машину и по газам.
- Понятно. Разберёмся.
- И самое главное, Сергей Леонидович, - сказал Аркадий, прихлёбывая ароматный кофе. – Семён Маркович – враг. Потому я и свинтил из клиники.
- Враг? – удивился Горболепов.
- Да. Не понимаю только, для чего он провёл всё-таки эту операцию «Хамелеон», вставил полимеры эти, когда мог просто убрать меня, и всё. Я так думаю, у Верховного Жреца там филиал. Одурачил всех и там своими проповедями о пришествии Золотого Скорпиона, и о том, что он Мессия. Наивных людей ещё полно на свете. И красотка та зеленоглазая. На шее кулон в виде Скорпиона. Сказала, что родилась под этим знаком зодиака, а сама хотела меня отравить.
- Я бы не назвал Семёна Марковича наивным, - ответил Горболепов. – И, если честно, сомневаюсь, что он враг и один из людей Жреца. Наша дружба с ним, Аркаша, проверена временем, но, конечно же, всё мы выясним и перепроверим. Да и для чего? Он богатейший человек, благодаря своим золотым рукам и таланту всего достиг, и непонятно, для чего ему связываться с этим ненормальным, но умеющим убеждать себя и других в своей правоте Жрецом. И скорее, не в правоте, а в вымысле. Распространяет ложь, и сам же в неё верит. Хотя нет, как можно верить в пришествие Золотого Скорпиона, когда, собрав с прихожан пожертвования для него, он использует золото в своих личных целях. Его «Maybach» почти на девяносто процентов состоит из этого благородного металла, представляешь? Но на этом обвинение не построишь, многие нувориши сегодня чудят, насколько хватает фантазии, и лимузин из золота – это не повод для ареста и судебного разбирательства. Потому и взять его мы пока не можем, никаких улик и зацепок у нас нет, одни подозрения и оперативная информация. Внутри Ордена действует строгая конспирация. Собирает Жрец своих прихожан то ли где-то тайно в столице, то ли за городом, это тоже предстоит нам выяснить. И поскольку Жрец охотится за золотом Ильича, одновременно нам придётся вести работу в двух направлениях. Будем тоже искать золото, и не будем выпускать из виду Жреца. Возможно, за что-то и уцепимся.
- Жрец, может, Семёну Марковичу, и не нужен, а вот он, как человек богатый и обладающий возможностями, просто незаменимыми в преступной деятельности, Жрецу вполне мог понадобиться. Как тот же Пётр Ильич. Где золото и богатство, там и Жрец. Правильно я рассуждаю, Сергей Леонидович?
- Возможно, Аркаша, возможно. Всё это ещё предстоит нам выяснить. Пока же отправляйся в Технический Отдел. Эдуард Петрович ждёт тебя.
Аркадий отставил чашку с недопитым кофе и поднялся. Прямо за спиной Горболепова он нажал на невидимую кнопку, и часть стены отъехала в сторону, открывая небольшую дверь. Вход в Технический Отдел.
- Да, - вдруг вспомнил Аркадий. – Вот. Возможно, это поможет отыскать нам золото Ильича.
Он положил перед Горболеповым клочок бумаги.
- Что это? – спросил генерал.
- Послание мертвеца.
- Не понял.
- Пётр Ильич оставил, перед смертью. Записка была зажата у него в руке. Написано «Рос…», дальше слово обрывается. Скорее всего, написано маркером, потому как буквы, я бы сказал, очень упитанные. Возможно, это какой-то знак. Или ключ к разгадке. Возможно, это начало слова «Россия», с намёком на то, что золото Ильича находится здесь, в России. Разрешите идти?
- Ладно, иди. В аналитическом отделе постараются эту загадку разгадать.
Аркадий закрыл за собой дверь и услышал, как часть стены автоматически встала на своё место. По освещённому узкому коридорчику он спустился вниз, в святилище Эдуарда Петровича.