Ирма

До Нового года остаётся два дня. Мы с бабушкой идём в магазин «Мир» докупить что-то по мелочи – майонез, хлеб, какао, маргарин. Там ещё есть отдел с соками. Я люблю томатный. Выпиваю целый стакан. Прошу добавить соль. Бабушка не позволяет много.
Пока наши бабушки болтают, мы стоим с соседской девочкой Олей, и широко открыв рты, ловим снег....

Цветы красивые. Жёлтые, как смерть.
Гарри Ангел рыщет по ложному следу, блефует. Болеть
нечему, когда обо всём забыл.
Пропуск на чёрную мессу лежит между свежих могил.
У каждого трупа – свой секрет:
Молчание – золото, но правды в нём нет....

Этот монстр не живёт под кроватью,
Мордообразен, кряжист, многолик.
Любит горячую воду, американо, солнце в зените, объятья.
Андрогин, женщина с одной грудью, нестарый старик.
Докричавшись в сливное отверстие, охрипнешь,
А потом опять тишина....

Место, где гуляет смерть,
Город, сменивший название.
Летом неизбежно стареть,
Зажатым между неявью и снами.
Бродишь, бродишь, не умеючи плачешь,
Из непрочитанного – недописанное тобой.
Дошла до работы – уже удача.
Не творческий кризис – мини-запой....

Моя Гавана в цветущем весеннем аду,
Здесь кометы сбивают, слушают певицу Максим,
Летя на полном ходу.
Зубами открывают шампанское, выгрызают врага,
Пишут жене: «Ты мне дорога».
Высокий священник, чёрный камуфляж, деревянный помост
Запёкся от крови....

Бывало, являлся бес. В календарь не смотрел – ни в церковный, ни личный, ни в человеческий. Говорил: «Кутерьма, курник, клубочек, класс выравнивания, Никола Тесла». В квартире не мигало электричество, и тени у зеркала не выли. Только гавкало какое-нибудь воспоминание о ранее пережитом ужасе – котёнке, который подавился костью;...

Элли, оживи дыханьем Тото.
В этом мире каждый день происходит не то.
Мерная ложка, источник ужаса – старение, глинтвейн.
Страшила гуляет по промке, копит на квадракоптер, влюблён в Даму червей.
А черви – не всегда только смерть:
Это убежище, вой в проводах, лежбище, подъездная клеть,
Разделённая этажами, множится снами....

Джекил и Хайд не светятся вместе, хотя никто не бывает сам по себе.
У меня есть зеркало с мёртвыми, птичка в груди, ресницы, воспоминания о городе на Неве.
Бабушка ведёт в катакомбы, сетует, что дорожают греча, квартплата и нет внучат.
Меня тянет в полынью, я затихаю в исподнем, из коленки осколки торчат....

Девочка, приходи в мой лес,
Здесь гуляют чёрный волк, белый тигр, крупный бес.
Застыл «Миг», преют могилы, течёт гнилая река,
Нет качелей, фонари не горят, бродит тень грузовика.
Совы не то, чем кажутся, они – ничто.
Я становлюсь серым, неясным, когда надеваю пальто....

Новый год Женя праздновала с красивой, как грех сестрой, пухлощёким годовалым племянником, похудевшей мамой, бросившим пить после второго инсульта папой. За столом никто не упрекал её в отсутствии детей и мужа. Все умолкли в этом году. Мама – первая. Упокоилась, когда снаряды прилетали, но реже, а иллюзии перемирия ещё не разлетелись вместе со стёклами и обломками балконного пластика, окровавленными бусинками, обгоревшими игрушками....