История про Петра Семеновича

Автор: Автоген I.
Петр Семенович очень любил собак. Особенно под томатным соусом. Когда разделаешь ее на куски, обжаришь в подсолнечном масле и сверху все польешь томатной пастой — то просто пальчики оближешь. И соседям всегда нравилось — они даже добавки просили на прошлом дне рождения.

До этого Петр Семенович очень долго был приверженцем вегетарианства, так как пенсии только на картошку хватало, но после того как он случайно съел пирожок с мясом, который купил у одной добренькой бабушки на Сенном рынке, то сразу понял, что нахуй капусту жрать, когда столько мяса бесплатно с хвостом вокруг бегает! Но незаметно поймать бездомную собаку вначале было очень трудно — они, бля, все осторожные и при малейшей попытке Петра Семеновича к ним приблизиться и схватить благополучно съебывали, да еще с таким громким лаем, что сразу все прохожие странно косились на Петра Семеновича. После нескольких безуспешных попыток Петр Семенович поймал, наконец, но не собаку, а пиздюлей от какого-то толстого лысого качка в майке с надписью «Udaff» — владельца того на вид бездомного пуделя. Петр Семенович в конец потерял все надежды отведать мяса, можно было конечно и кошку поймать, но он очень любил усато-полосатое племя и поэтому ему было их жалко.

Прошла уже вторая неделя, а Петр Иванович все сидел и жрал одну квашеную капусту с хлебом да смотрел на помойку, которая располагалась прямо под его окнами. Вот опять какой-то бомж почти целиком залез в мусорный контейнер и вытащил оттуда старый разбитый телефон.

«Повезло…» — подумал Петр Семенович и тяжело вздохнул.

Тут вдруг кто-то позвонил в дверь… Петр Семенович тихо нецензурно выругался и, шаркая шлепанцами, медленно поплелся открывать дверь. На лестничной площадке стояла худосочная соседка из 17-й квартиры, которую Петр Семенович недолюбливал за умение быстро и много говорить, но больше всего ему не нравилась та противная болонка, которая периодически любила оставить большую и жирную кучу прямо под его дверью.

— Петр Семеныч. Доброе утро. Как самочувствие? Мы с Ольгой Ивановной едем сегодня на неделю к Лидии Львовне на дачу, это наша бывшая школьная подруга, ну та, которая, она еще в совбезе работала зав. складом, вы не посмотрите пока за моей собакой, Тузик сидеть, сидеть, кому я сказала, к ноге. Хорошая, послушная, спокойная собачка, да с ней никаких хлопот не будет, видите какая прелесть, сидеть я сказала, ну вы согласны? Спасибо, Петр Семеныч, я всегда знала, что на вас можно положиться! — привычно протараторила Ольга Ивановна и всучила не успевшему даже рта раскрыть Петру Семеновичу поводок.

— Да, забыла сказать, два раза выгуливайте, утром и вечером, пока, Тузик, ух ты моя прелесть, слушайся дядюшку Семеныча, будь умницей, — потрепав за уши радостного песика, Ольга Ивановна поцеловала его в мокрый нос и ушла вниз по лестнице.

Петр Семенович, оторопев, стоял на лестничной площадке и просто не верил неожиданно свалившемуся на него счастью.

— Ну че, сука, пойдем ко мне, — злобно улыбнувшись желтым оскалом, сказал Петр Семенович. Тузик, тупо виляя хвостом, засеменил за медленно идущим Петром Семеновичем вглубь квартиры.

II.
— Добрый вечер, Петр Семенович, — на пороге стояла загорелая соседка с букетом гладиолусов в руках, — как там мой Тузик, не шалил, где он? Тузик, фьют, фьют-фьють, где ты, мой маленький проказник? А че эта котлетами у вас пахнет? Мясца достали по дешевке что ли, а Петр Семеныч, Вы же вегетарианец, ая-я-яй, не выдержали?

Сверху вниз по лестнице пробежала одиннадцатилетняя девочка с черным футляром в руках и поздоровалась с Петром Семеновичем и Ольгой Ивановной.

— Добрый день, Наташенька, заниматься музыкой пошла? Ну, иди, иди, умница! Ах, какая хорошая девочка, правда, Петр Семеныч? — улыбаясь, сказала Ольга Ивановна.
— Понимаете, Ольга Ивановна, дело в том, — начал Петр Семеныч, выходя на лестничную площадку и прикрывая за собой дверь в квартиру, из которой шел аппетитный запах, — Тут такая история приключилась…

Ольга Ивановна, выслушав душераздирающий рассказ о внезапном исчезновении Тузика в среду вечером, закрыла лицо руками, тихо зарыдала и медленно пошла к себе.

— Иди, иди, грязная шалава, — подумал Петр Иванович и скрылся за дверью.

Глядя на жарившиеся на плите котлеты, Петр Семенович подумал: а что, если использовать их для приманки?

III.
На следующий день, завернув котлеты в полиэтиленовый мешок и взяв с собой большую сумку, Петр Семенович вышел на охоту. Эффект был просто потрясающий: дворовые собаки, ничего не подозревая, просто дрались за кусочек котлеты. В этот день Петр Семенович вернулся домой с полной сумкой. Потом, когда все собаки во дворе закончились, он стал ходить на большую мусорную свалку рядом с Финским заливом, которую заприметил в программе новостей по телевизору. А уж там было настоящее раздолье — Петр Семенович насчитал сразу не меньше полусотни собак.

Так прошло два с половиной года. За это время Петр Семенович заметно преобразился — это был уже не тот ссохшийся худой старичок, а упитанный здоровый мужик в костюме и с галстуком. Теперь от него пахло только дорогим одеколоном. Выгодно сбывая собачьи шкурки через своего знакомого сторожа на швейно-меховой фабрике, ему удалось скопить на подержанный 412-й Москвич, на котором он теперь ездил на «охоту».

В очередной раз выходя ранним летним утром, Петр Семенович столкнулся в парадной с Наташенькой. Наташенька, не смотря на свои 13 лет, была вполне созревшей красивой девушкой с большими титьками и длинными ножками.

— Наташенька, опять на музыку? Может, подвезти? Мою новую машину заодно посмотришь, — спросил Петр Семенович, любуясь ее девственной красотой.
— Да видела уже, Петр Семеныч, — засмеялась Наташа, но вспомнив, что опаздывает, все же согласилась после недолгого колебания.
— Ну, поехали! — обрадовался Петр Семенович.

При виде ее длинных ног, которые с трудом умещались в его маленьком автомобиле, Петр Семеновича слегка покраснел от смущения. На штанах в области паха стал вырастать неприличный бугорок. Ему вдруг больше всего на свете захотелось раздвинуть эти ноги и войти спереди. Сердце бешено билось в груди, заныл живот. Подъехав к музыкальной школе, автомобиль остановился, но мотор продолжал работать.

— Большое спасибо, Петр Семенович, до свидания! — глядя на совсем красного и вспотевшего Петра Семеновича, сказала Наташа и выпорхнула из машины. Петр Семенович молча нажал на педаль газа и уехал…

IV.
На куче мусора седели четыре собаки и вглядывались в пыльную дорогу.
— А вчера, бля, этот ебанат шесть наших бойцов увез, падла, — сказала очень крупная, словно небольшой медведь, Немецкая овчарка.
— Хуйля бля, еще ни один наш брат от него не возвращался, а на прошлой неделе суку одну забрал, со щенятами в брюхе, старый пиздюк на хуй, — ответила рядом сидящая Московская сторожевая.
— Давно его нет чего-то, задерживается наверно.
— Вот, вот, смотрите, едет! Ну, все, пиздец ему!

V.
— А-а-а! Заждались, мои хорошие! Ну, нате, нате, посмотрите, что папочка вам сегодня привез! — доставая из полиэтиленового мешка кусок мяса с косточкой и улыбаясь, подошел к стае собак ничего не подозревающий Петр Иванович.

VI.
— Фу, бля, как пахнет, ебтвою мать, — выругался один из санитаров, подходя к полностью обглоданному человеческому трупу, — И как это, блйя, определить теперь, кто это, на хуй?
— Да бомж наверна какой-то ебаный, сдох тут недели три назад бля, давай бля, звони, нахуй, ментам и в морг, пускай они, нахуй, разбираются, я в этой срани ковыряться не буду, нахуй! — сплюнув, а потом закурив, ответил второй медик и посмотрел на четырех больших собак, сидевших вдалеке.