Иные

Автор: Рейкьявик Толпы. Зонты, куртки, взгляды, звонки, кошельки, мысли. Этими толпами дышит Большой Город. Толпы – это всегда очень интересно со стороны.Это как наблюдать за этаким невиданным сказочным чудовищем: неповоротливым, бессмысленным, но со своими амбициями. Вы не замечали, что в этих сказках про всяких таких чудовищ всегда присутствуют амбиции? Даже если это примитивный сюжетик про какое-нибудь круглое неблагодарное чмо из теста, которое, непонятно чем руководствуясь, покинуло своих почтенных родителей и отправилось искать приключений на свою круглую задницу. Зачем, спрашивается? Амбиции, как же! В погоне за свободой, в поисках чего-то лучшего и более престижного, чем старый бабушкин буфет. Странно, но в этой сказке автор не дал герою развернуться, раскрутиться как-то и получить в итоге желаемое. Да, все его амбиции в конце обламываются банальнейшим образом — но ведь сама-то амбиция изначально в сказке присутствует! А потом у нас вырастают амбициозные дети…

Так вот…толпы. Они везде одинаковые, по сути. Но я не устаю наблюдать за ними. Это занятие уже давно бы задолбало, но я не просто так глазею на толпы. Всякий раз я ищу в этих толпах лица Иных. Иные – это те, кто живёт в Большом Городе, но не принадлежит ему. Они принадлежат Маленьким Городкам. Так получилось, что Иные вынуждены здесь находиться, дышать этим воздухом, теряться в этих дурацких толпах. Иные приехали сюда по зову тех самых своих амбиций: они здесь работают, учатся, и изо всех сил стараются походить на Истинных Жителей Большого Города. Город хорошо принимает Иных, и им иногда кажется, что они тоже могут стать его Истинными Жителями. Но каждую неделю, в пятницу или субботу, поезда, идущие из Большого Города в сторону Маленьких Городков, наполняются Иными. Они едут туда, где они снова могут быть самими собой, не выделяясь из толпы. В Маленьких Городках нету Иных…вернее, там все Иные. Там Иные звёзды, автобусы, улицы, магазины. Например, Иные магазины – это такие маленькие домики родом из восьмидесятых, там стоит густой запах земли и овощей, а на прилавке только абсолютный минимум самых необходимых съедобных вещей. Но Иным всего хватает в Иных магазинах, ибо они всегда знают, за чем идут в магазин. Вам с вашими супермаркетами не понять…

Иные появляются в Большом Городе в основном в воскресный вечер. Шумным, позитивным потоком они растекаются по веткам метро и растворяются в Большом Городе. Иногда Иные встречаются. Они сталкиваются совершенно случайно в какой-нибудь толпе, улыбаются друг другу. Иногда они останавливаются поговорить. Их разговоры, по сути, пусты и бессмысленны, но это уже влияние Большого Города. Здесь принята определенная схема, по которой принято общаться людям, встретившимся случайно. Строго от «какдела» до «покасозвонимся», безотступлений и подробностей. Иные тоже стараются придерживаться этой схемы… иначе их просто могут неправильно понять. Здесь существует слово «колхозник» Это клеймо, эдакий ярлык, который удобно повесить на человека, дабы оправдать его в чём-то. Причин употребления такого ярлыка слишком много, чтобы их сейчас упоминать. Но если ты, находясь в Большом Городе, на вопрос «какдела» не ограничился стандартными фразами, а начал рассказывать, как у тебя ДЕЙСТВИТЕЛЬНО дела – всё, пиши пропало. Ты колхозник, плюс унылый тип, плюс с тобой больше никогда не остановятся поговорить, в лучшем случае ограничатся кивком головы. Иные знают обо всём этом, поэтому зачастую их разговор при случайной встрече ограничивается схемой. Хотя, конечно, бывают и исключения…

Иные раздражают. Они раздражают истинных жителей Большого Города в особенности в понедельник утром. Они позитивны, веселы, и, чёрт дери, счастливы. В понедельник утром. Счастливы в понедельник утром, что ненормально в принципе. Здесь так просто не принято: быть счастливым в любое утро будней. Счастливыми тут автоматически становятся с наступлением вечера. А утром здесь принято носить серое лицо с потухшими глазами и изображать головную боль.

(чёт мне так плохо сегодня, ха-ха, где были, уик-энд, месячные, коньячок, чуть-чуть, не помню, ушла с кем-то, на парапете, афтерпати, великолепно, херово, где здесь сортир, где здесь WC, салфетки, димедрол, рутина, ачтотамюлькавчеравытворяла, серые будни, вискарь, отчёт не готов, опять, хочу пятницу, шеф задолбал, тоска, юбилей, хорошая погода, плохая погода, ПМС, телефон, сломала каблук, бизнес-план, тыбылбухойвдугу, ятакаяпьянаябыла, тошнит, минералка, больше не пью, ну-ну, корпоратив, пойдём, боулинг, я много не пью, шефа не будет, домой, спать)

Все сочувствуют, все тебя понимают и все, блядь, готовы помочь таблеткой анальгина как минимум и как максимум. Здесь у всех так…

Иные почти никогда не носят серые лица с потухшими глазами: их серые лица пылятся на антресолях для «особых случаев». Лица Иных всегда настоящие, они остаются такими даже в невероятно отупляющем метро. Метро – это вообще отдельная тема. Оно зомбирует, глушит все эмоции и делает человеческое лицо пугающе глупым. Иные не подвержены метрогипнозу: им просто интересно ехать в метро, причём интересно всякий раз, когда они там оказываются. Им вообще интересно жить… И иногда возникает впечатление, что в этом Городе только им и интересно жить…

Пожив здесь полгода, Иные успевают отлично изучить Город, в то время как Истинные Жители его даже боятся отклониться от каждодневного маршрута «дом-работа-дом» или«дом-универ-дом». Они боятся заблудиться. Иногда это случается: тогда они вынуждены спрашивать дорогу у прохожих. В семидесяти процентах случаев прохожим, увлечённо объясняющим Истинному, как пройти туда-то и туда-то, оказывается Иной…

Без Иных Большой Город был бы неполноценен. Они – неотъемлемая его часть; кроме того, никто не любит этот Город так, как его любят Иные. Город не всегда разделяет эту любовь, и поэтому Иным нелегко приходится здесь. Но даже в самые херовые минуты Иные распутывают наушники, берут сигареты и ныряют в вечерний город. Они идут, подставляя лицо ветру и огням рекламы. И тогда вместе с тяжёлым воздухом мегаполиса в лёгкие врывается тот самый глоток свободы, о котором так модно сейчас писать статусы. Ради этой свободы и стоит быть Иными в этом пёстром городе. Ради этого уж точно стоит жить…