Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Было дело:: - Задний умЗадний умАвтор: виктор иванович мельников Часто удивляются, как такой-то человек, будучи всегда умным человеком, при должности, скажем, пусть и маленькой, мог так глупо поступить. И сделал он глупость не потому, что не знал, а наоборот – понимал, догадывался, предполагал. Можно сказать, жизнью своей рисковал, но рисковал напрасно, и нет ему оправдания, что он милиционер, в звании капитана, молод и неопытен.В тот день капитан Григорий Мясищев вышел на работу с головной болью. И боль эта была похмельной, едкой – пробивала из затылка в лоб, как будто кто-то специально бил по голове, чтобы ему плохо было, стыдно было: должность обязывает быть трезвым на рабочем месте. Пока Мясищев, сидя в кабинете, попивал кофе и стыдился своего нетрезвого состояния, житель села Прудниково Ерохин Алексей, местный старожил, так сказать, ветеран войны и труда, сматывал удочки, собирался идти домой – не было поклёва, хоть ты убей! Он собрал снасти, осмотрелся – всё ли взял, не забыл: восемьдесят пять лет, значится, старческий маразм и всё такое. Удостоверившись, что ничего не забыл, он, Ерохин, сел на кочку, снял левый кирзовый сапог, перемотал портянку, снял правый сапог – да так и остался сидеть с поднятой ногой: и дело было не в артрите. То, что он увидел, привело его в ужас, вернуло на шестьдесят лет назад – из прибрежного ила торчал снаряд большого калибра. Забыв про портянку, дед Алексей подхватил удочки и мелкими шажками посеменил в село. Мясищев не был рад деду Алексею. С его головной болью – он никому не был рад в своём кабинете. А то, что снаряд времён Великой Отечественной войны торчит на берегу Егорлыкского канала, торчит и может взорваться в любой момент, — ой да как не вовремя! Так всегда, когда плохо тебе, и нате, получите – дополнительная головная боль. Ерохин провёл Мясищева к опасному месту и с чувством собственного достоинства подобрал забытую портянку, удалился насовсем. Первым делом Мясищев огородил опасное место флажками, всё как полагается, скажем, и только после позвонил со своего сотового телефона – благо, деньги имелись на счёте – сотрудникам райвоенкомата, а после дозвонился до МЧС. Своё непосредственное начальство в городе проинформировал в последнюю очередь, чтоб знали, коль так всё сложилось для него. А то вечно претензии, мол, местный участковый не загружен на сто процентов, лодырь. Кстати, везде прозвучал одинаковый ответ, как будто в разных структурах сговорились: «Организуйте оцепление и ждите сапёров!» Оцепление Мясищев организовал, чётко! Он выхаживал по периметру обозначенной флажками зоны, курил, ходил, курил, снова ходил… приустал, остановился, огляделся, закурил… через пару часов понял – протрезвел. И это вылилось потом: проступила испарина на лбу, взмокла форменная рубаха (пиджак и фуражку он снял). И так с раннего утра до позднего вечера. Стемнело. А сапёров всё нет, и нет. И глаза начали слипаться. А есть-то, хочется! Как-никак с бодуна – жор пробирает смертельный. Как быть? И вообще: быть или не быть в «оцепленной» зоне? Мясищев позвонил на оставшиеся деньги в родное ОВД. Ответ был предполагаем: «Оцепление не снимать, ждать сапёров!» А дело-то к полуночи уже приближалось, Луна светила над головой, вода билась о берег настоящими морскими волнами, рыба плескалась, русалки, водяные – короче говоря, звуки непонятные зазвучали, и боязливо стало Мясищеву, так боязно, что он решился, как ему казалось, на единственный верный шаг. Обернувшись туда-сюда, Мясищев принёс из опорного пункта лопату, аккуратно выкопал снаряд, обтёр его старыми тряпками, которые захватил с собой, взял снаряд под мышку и понёс к себе в кабинет. Запер на три замка, никогда так не закрывал, надёжно. И пошёл домой: поужинать да и вздремнуть малость. В пять утра дед Алексей разбудил капитана. - Увезли снаряд? Взрыва я чё-то не слыхивал. Мясищев ударил себя в лоб ладонью. Скоренько оделся – и в участок. Дед Алексей – за ним. - Случилось ли, милок, что, а? - Отстань дед, домой иди, говорю! Но дед не отставал, он даже нагнал капитана и пошёл с ним вровень. Мясищев остановился, сказал: - Дед, проболтаешься, — он сжал кулак, — накажу. Понятно? - Ты парень молодой, а я старый хер – чего удумал? Капитан огляделся и тихо сказал: - Снаряд у меня в кабинете – не приехали сапёры! Не мог же я бросить взрывоопасный предмет без присмотра. Спать хотелось, понимаешь? - Понимаю. И что далече? - Вернуть надо предмет на место. До приезда сапёров. - Верная мысль, — согласился дед Алексей. – Давай подсоблю, а? Вдруг чего, а я старый, мне умирать не страшно. Тебя жалко будет. - Не, сам принёс, сам и ворочу, дед. А вдруг споткнёшься, древний же ты, ноги плохо слушаются тебя, сам говорил. За смерть твою мне отвечать придётся, хоть ты и старый. - Нынче каждый сам о себе думает. Смотри! Снаряд снесли на прежнее место, быстро и без свидетелей. Закопали. Действия свои Мясищев замаскировал. И вот, стало быть, флажки поправлены, форма очищена и одета – оцепление вышагивает по периметру, дед Алексей сидит чуть в сторонке, курит папиросу. - И зачем мы так торопились, правда? - Послушай дед, молчи! — сказал Мясищев. – Без разговорчиков! Прошёл день. Так никто и не проронил слова. А к вечеру приехали сапёры. Дед Алексей спал на пригорке, он даже не услыхал шум двигателей автомобилей, капитан кидал камни в воду, смеркалось. Вскоре участкового и деда отогнали на рубеж безопасного удаления (едва ли не на полкилометра). Сапёры надели взрывозащитные костюмы, подползли к снаряду, осторожно его откопали снова, вывернули поржавевший взрыватель (он оказался во взведённом состоянии), погрузили опасную находку в кузов с песком ЗИЛа. И уехали. Представитель МЧС поблагодарил капитана Мясищева за оказанное содействие в патрулировании опасной зоны, деда Ерохина за бдительность, пожал каждому руку, и хотел было уйти, чтобы сесть в УАЗик, как дед обмолвился: - А чё так долго-то ехали? Тащить снаряд в участок второй раз мы не собирались. Скажу я вам, начальник! Мясищев закрыл глаза. «Старый дурак», — подумал он. И в этот момент вдали прогремел взрыв. Стая ворон взлетела с деревьев. Мясищев открыл глаза – УАЗик удалялся по ухабистой дороге в сторону карьера, куда свезли снаряд. - Ты, дед, с ума точно сошёл, — сказал Мясищев. - Я правду сказал, — обиделся дед Алексей и добавил: - Участковых надо беречь, а сапёрам поторапливаться. Дисциплина, знаешь ли… Вот я воевал – за отсутствие дисциплины расстреливали… Мясищев его не слушал, он гордо поднял подбородок, огляделся вокруг – красота! И ему захотелось жить. Жить крепко, по-людски! - Что же, доброе дело мы сделали, — перебил он деда. - Мудрено сотворено, — ответил тот. – Я бы на твоём месте окажись, заночевал бы возле снаряда. - Старый ты, дурной, гражданин Ерохин. - Да не глупей тебя. - Не оскорбляй, старый, представителя власти. - Ой, посмотри на него, представителя, тьфу!.. Они шли и спорили между собой: так сказать, хрен редьки не слаще… Теги:
1 Комментарии
#0 18:58 24-01-2011Шева
Помню. Хорошее. давний текст Еше свежачок Куда уходит детство?
Куда ушло оно? К ребятам по соседству, Где можно пить вино. Куда уходит правда? Куда ушла она? Где можно быть пиздатой И сладкой без вина. Куда уходят бляди? Куда ушли они? Где в Ламбах Добрых Дядей "Спаси и Сохрани".... Из-за чего ведь вышло.
Из-за того, что незваный гость хуже татарина. Пришёл я не в тот день К Анжелке. Думал, - повезло: увольнительная «на шару» досталась. Ну, почему «на шару», рассказывать не буду. Военная тайна. Или, говоря по-нынешнему, лайфхаки знать надо.... Это выехать с войны сложно, а приехать – всегда с кем-нибудь доберёшься. Поэтому перемещения туда-сюда всегда были, и заносило к нам разных людей. Иногда думаешь, Господи, а это-то кто? И как тут оказался? Так вышло и с «Мурзилкой».
Я её увидел в центре села в районе обеда.... В Луганске я оказался после госпиталя, направили на ВВК. Контузия на тот момент за ранение не считалась, направили по потере зрения. Справки 100, соответственно, не было, ну и выплат то же. Но разве в этом дело? Некоторое время назад я и не мечтал оказаться в Луганске, это считался глубокий тыл, и бывать нам там ни под каким видом было не положено....
Спасти партизана.
Только с возрастом доходит, что пятнадцать лет - это совсем немного, а именно этот срок прошёл от Победы до моего рождения. Отголоски войны были повсюду: и калеки, и уцелевшие фронтовики, и земля, как живая, всё выдавливающая из года в год осколки из своих ран.... |