Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - Отпуск в Тихомирово (ч.1)Отпуск в Тихомирово (ч.1)Автор: дервиш махмуд Задремавший на стуле Пинигин, услышав шум за окном, встрепенулся, вытаращил глаза, с отвратительным всхлипом вобрал обратно слюну, тонкой ниткой свесившуюся из уголка рта, вскочил и выбежал на улицу, как был – в пижамных штанах и чумной.Развлечений в посёлке было мало, поэтому, несмотря на послеобеденное, самое сонное и жаркое время суток, посмотреть драку живенько собрались все жители близлежащих домов, включая безногого инвалида Садова, которого здоровяки-внуки вынесли из дома на руках и посадили, как статую Будды, на травяную кочку. Пинигин, жалея, что не захватил в суматохе очки, щурясь и заранее улыбаясь гаденькой улыбочкой, присел на бревно рядом с другими мужичками. Суть и подоплёка происходящего события были ему совершенно ясны: за те полтора месяца, что он здесь прожил, произошло неизбежное подключение его сознания к локальному информационному полю – мало того, что Пинигин, сам того не желая, всё про всех знал, он уже и думал, употребляя слова местного диалекта. Детали разворачивающейся трагедии выяснялись по ходу дела. Дрались два обормота. Приезжий инженер Григорьев, немолодой человек, похожий на мертвеца, держал бой против плотника Михаила, кудрявого и пригожего, но слегка скудоумного детины, уроженца здешних мест. Причиной конфликта являлась, как водится, женщина, жена плотника Роксана, с которой инженер вступил в секретную связь, каковая, впрочем, и секретной-то была для одного разве что ротозея-мужа. Вахлак Михаил, во внеурочный час вернувшись с работы, застал инженера и жену у себя в спальне прямо за этим делом, но, пока соображал, что к чему (там ещё и жена бросилась в ноги, как собака), сладострастник успел сигануть в окно. Предприняв погоню, рогоносец догнал-таки обидчика, и два самца схлестнулись. Действо разворачивалось на главном поселковом пятачке, у здания почтамта, где стоял ещё большой достопримечательный деревянный щит, сплошь обклеенный объявлениями – как административного (о включении/отключении воды в трубах, денежных поборах во имя нужд, общих собраниях садоводческого совета, лекциях по вредоносному жучку), так и частного характера («потерялся рыжий кот с белыми бакенбардами на лице, зовут Вовчик, нрав прожорливый, возвращать не обязательно» и «продаёцца толь в луронах, спросить сторожа»). На тот момент, с которого начал смотреть поединок Пинигин, перевес был на стороне Михаила: нанеся несколько безответных ударов инженеру в корпус и в голову и повергнув негодяя на землю, обманутый муж уже собрался было добивать козла ногами, но Григорьев, оказавшийся живчиком, вдруг взвился змейкой, вылупив бесстыжие глаза, и несколько раз удачно приложился к небритому плотницкому лицу. Михаил, сплюнув красным, зарычал и, поймав противника на борцовский приём, ловко бросил через себя его худое тело. Одна сандалия слетела с инженерской ноги и, описав в дрожащем от зноя воздухе дугу, плюхнулась рядом с Пинигиным. Однако Григорьев ухитрился провести из положения лёжа подсечку и красавца Мишу тоже свалил в придорожную пыль. Зрители сопровождали каждый эпизод одобрительными возгласами. Глухонемой бездельник Федорчук, местный клоун, выступающий в жанре пантомимической пародии, тут же под деревом разыгрывал параллельное представление. Дуэлянты обменялись ещё парой выпадов, и драка перешла в затяжную и незрелищную стадию, с обилием тактических обманных движений и реплик оскорбительно-угрожающего характера. По дороге проехал, заглушив дребезжаньем всё на свете и заставив толпу расступиться, грузовой автомобиль. Разведённые в стороны бойцы, уже получившие друг от дружки множество несерьёзных, но болезненных повреждений (кто-то кому-то вроде бы даже прокусил ухо, Пинигин этот момент упустил) сошлись вновь, но уже безо всякого энтузиазма, и тогда инвалид Садов, взяв на себя роль третейского судьи, отдал приказ разнять мудаков. Внуки, с готовностью исполняя волю старика, разлучили уже не дерущихся, а вальсирующих мужчин. Инцидент был исчерпан. Инженер, брезгливо отряхнувшись от песка и надев на босую ногу утерянную обувку, вполне невредимый и в общем-то всем довольный, поковылял восвояси: его отпуск ещё только начинался. Михаил, полагая себя победителем в схватке (что было весьма спорно) вздымал руки вверх и приседал на ослабевших ногах. Жена Роксана, наблюдавшая за развитием событий издали, спрятавшись за штакетник палисадника, вышла мужу навстречу с виноватым, но в то же время и хитрым выражением на лице. -Тебе тоже достанется!- закричал ей ослабевшим голосом Михаил, снимая окровавленную рубашку и вытирая ей побитую харю свою. Однако сил у него уже не было, поэтому, когда Роксана подбежала к мужу, обняла его, припав к волосатой груди, и заплакала обильными слезами, он только слегка потрепал её за волосы. -Сучка ты, Роксанка… -Затмение нашло, родненький мой, — причитала жена. -Охмурил тебя козёл городской, знаю, зна-аа-ю, все твои разговоры… -Ой, охмурил… ой, прости, Мишенька, дуру… По небу проплыло полупрозрачное стадо баранов. Пинигин поднялся с бревна. Миша простит. Миша отходчивый и мягкий. Миша любит свою маленькую сисястую жену (животные любят крепче и лучше людей, факт известный). Такие были у этой парочки внутрисемейные игры: она изменяет и обманывает, он разоблачает и даёт соперникам бой; тоже своего рода спасение от скуки жизни. В первую неделю своего отдыха здесь, Пинигин, как и мухомор Григорьев, так же успел побывать во власти чар удивительной женщины Роксаны. Такая уж была натура у бабы: не могла мимо себя пропустить ни одного обладателя маломальского елдака. Пинигина она подкараулила по пути в «продмаг» чуть ли не в первый вечер его приезда. Преградила ему дорогу и больше даже жестами, чем членораздельной речью предложила свои услуги. Ошеломлённый, ничего не понимающий Пинигин отказом ответить не смог, послушно последовал за сумасшедшей в тёмные переулки. Назавтра эта маленькая похотливая женщинка, прячась за кустом, ждала его на том же месте у дороги. Благо, Пинигина, в отличие от дурака-инженера, застукать никто не успел, ибо он вовремя, проведя пять или шесть насыщенных свиданий под покровом упоительных июньских ночей, адюльтерчик свой с мужней женой прекратил, руководствуясь феноменальным чутьём. Впоследствии он наблюдал ещё несколько стремительно развернувшихся и не менее стремительно свернувшихся романов заезжих неофитов с роковой феминой: это было сродни обряду инициации, посвящению во внутренний круг, и каждый раз дело, уложившись в срок от трёх до семи дней, оканчивалась скандалом и мордобоем. Пинигин втайне гордился собой за то, что своё собственную интрижку оформил ловко и без привлечения третьих лиц. Плотник с супругой удалились по аллейке в дивную перспективу. Народ, обсуждая происшествие, долго ещё толпился на пятачке; несколько мужиков, уединившихся в тени акаций, уже соображали, вынимая из карманов монеты и мятые купюры и складывая их в чей-то картуз. Пинигин пошёл к себе: цирк закончился, а для дальнейшего общения с селянами у него сегодня отсутствовало настроение. А было у него настроение поработать над пьесой: впрочем, Пинигин знал, что это чувство обманчиво и пройдёт в тот самый миг, когда он сядет за печатную машинку и перечтёт то, что навалял накануне. Жизнь в посёлке была тиха и своеобычна. Поначалу Пинигину было как-то даже не по себе без городской суеты. Несколько дней он вскакивал по утрам с постели с мыслью, что проспал работу, и сейчас ему надо срочно кому-то звонить, куда-то бежать, что-то предпринимать. Подобно человеку, который ступил на сушу после долгого путешествия на корабле, он испытывал остаточные эффекты – качку сознания. Но это прошло, и душа его угнездилась в миротворном покое. Просыпаясь неизвестно в котором часу, он уже не взбрыкивал, а лежал улыбающимся болваном в кровати столько, сколько позволяли ему мочевой пузырь и остатки совести. Кричали петухи, лаял дворовый пёс Жур, скрипела калитка – бабка Дарья уходила в магазин за хлебом или внук её Димка убегал причинять вред, и всё становилось незыблемым и постоянным, и ничего не надо было с этим делать, лишь принимать. А по вечерам он работал над пьесой, мучительно ища нужные слова и не находя их, но попыток не оставляя и насчёт конечного результата всякое беспокойство себе запретив. Дожив до сорока двух лет, Артур Пинигин, работник масскульта, человек с печальными, как будто французскими глазами на тем не менее типичном рассейском лице, полжизни строчивший сценарии для детских праздников, корпоративных торжеств и второсортных развлекательных передач для телевидения, вдруг вспомнил, что в молодости намеревался стать драматургом, а вместо этого мечет бисер, зарывает талант, продаётся за чечевичную похлёбку. Взглянув на себя трезво, Пинигин узрел суетящегося старика, потерявшего жизненный ориентир и духовно почти мертвого. Он почувствовал чудовищную пустоту, заполнившую его бытие почти до самой кромки, и заболел от испуга. И решил Пинигин, взяв отпуск за свой счёт на все три летних месяца, съездить в посёлок, в котором, по рассказам матери, они когда-то, в период его досознательного детства, всей семьёй отдыхали. Сам он ничего из того события не помнил, только название – Тихомирово, и ощущение именно тихого мира зелёных улочек, уходящих в зелёные же открыточного вида холмы. Была мысль снять там домик или комнату и, укрывшись в глуши, серьёзно засесть за сочинение современной пьесы на одну из четырёх (или сколько их там?) вечных тем. Приехал наобум, пьяный и расхристанный, но как-то так всё счастливо сложилось, что и сам населённый пункт оказался очень похож на тот идиллический образ, что хранился в его ложной памяти, и подходящая комнатка нашлась у одной доброй бабушки, и с погодой этим летом повезло. Пьеса у него шла туго и со скрежетом, и болели мозги, ничего, кроме халтуры, не производившие до сих пор, и халтурой этой безнадёжно выхолощенные, зато сам отдых удавался на все сто, и полнилась душа очарованием здешней природы. Пинигин настолько влюбился в сей прелестный уголок, ещё почти не тронутый тлетворным духом того, большого и гнусного, мира, что стал лелеять в голове мысль переселиться сюда совсем – продать городскую квартиру, купить домик поближе к озеру, и в том домике остаток дней в гармонии просуществовать. Благо ничто не держало его. Работа? Тьфу на такую работу, чорт с ней. К корыту уже давно подбирались молодые да быстрые, Пинигину было тяжело и невмоготу вести бессмысленную борьбу. Семья? Семьи не было давным-давно. Брачные узы они с женой безболезненно расторгли пять лет назад, ребёнок вырос и ушёл в свободное плавание, апартамент был разменян. С экс-супругой он сохранил дружеские отношения, иногда они даже виделись; у Ирины появился новый мужчина: какой-то её одноклассник вынырнул, как утопленник, из реки забвения и принял эстафетную палочку из ослабевших рук Пинигина, так что от всяческих обязательств и иллюзий бывший муж был вполне освобождён. «Свято место пусто не бывает», – пошутила по поводу своих женских перспектив Ирина во время их последней встречи, и он вежливо улыбнулся неумной шутке, никаких уколов ревности не ощутив, чувствуя себя уже как бы перескочившим в следующий класс школы жизни. Это был, безусловно, заманчивый прожект – жить вдали от цивилизации, занимаясь натуральным хозяйством и творчеством, непременно творчеством. Жаль с последним выходила заминка – творить, как выяснилось, он или разучился или никогда не умел, к тому же работе сознания мешала непреодолимая, пронизывающее само здешнее пространство тягучая и липкая лень, подобной которой никогда ещё в своей жизни не ощущал трудоголик Пинигин. Солнечный и свежий, незамутнённый ускользающими смыслами мир, происходящий сам по себе, не принимающий в расчет суету и тщету людскую, пейзажи на закате, расточающие за так миги бесценного блаженства, плюс алкоголь, в котором Пинигин, почуяв волю и покой (те самые, из пушкинского стихотворения), не ограничивал себя, – всё это вкупе вводило мозги в постоянное полудремотное состояние. Требовалось делать над собой усилие, давать себе по лбу щелчок или лить за шиворот воду, чтобы очнуться от сладкого морока и сесть за пишущую машинку. Пьеса стояла колом. Вторую неделю Пинигин висел на одной и той же пятой сцене, в которой главный герой и главная героиня впервые сходились на страницах рукописи. Поначалу он вроде бы знал, кто там кому набьёт морду и что будет дальше, но навертел лишнего, и теперь, запутавшись в расставленных самим собою сетях, забыл уже и основную канву. Была ведь у него какая-то фишка, какой-то эффектный твист. Почему же образовались тупик и вакуум? Пинигин даже начал было подумывать о том, чтобы всё сжечь и начать с начала, но тогда полтора месяца работы пойдут куда?- рыжему коту Вовчику под хвост? Сказать по правде, единственное, что ему в собственной пьесе нравилось, это её название: «Комната бывшего мужа», остальное представляло собой неудобоваримую смесь из дурно прописанных диалогов и скорее безумных, чем оригинальных, сюжетных поворотов. Пинигин прошёл через сад в свою комнату. Дарья Макаровна, хозяйка, ушла с утра по грибы, оставив для квартирантов записку, составленную аккуратным старческим почерком, с подробным перечнем распоряжений, пожеланий и напутствий на день, но Пинигин в сей формуляр даже не заглянул. Второй жилец, студент Холодков, обитатель мансарды, лежал сейчас, прикрыв раскрытой книгой лицо, в гамаке, натянутом в саду меж двух груш. «Вот он пусть по дому и пошустрит»,- решил про себя Пинигин. Дура-печатная машинка (Пинигин из принципа не пользовался компьютером, считая, что текст, который напечатан не на бумаге, является чем-то вроде подделки или призрака настоящего текста и не имеет внутренней энергии) стояла на столике словно немой укор. Едва початая бутылка коньяку на полочке, наоборот, как бы излучала в пространство флюиды потенциального счастья. Пинигин отпил глоток прямо из горлышка и решительно засел за рукопись. Перечитал написанное минувшей ночью. «Ольга. Забирай своего кота, и уматывай отсюда! Бобровский. Ты погоди… Я не за этим пришёл. Я поговорить хотел… (закуривает) Ольга (топает ногами). Не надо здесь курить! Бобровский (поспешно гасит сигарету о подошву). Не буду, не буду. Ты только не повышай голос, а то ведь я тоже могу.... Шуляков (встаёт из своего угла и снимает очки). Ребят, я, наверное, лишний здесь. Я пойду. (делает попытку уйти, но Ольга останавливает его.) Ольга. Подожди, Митя. Это тебя тоже касается. Бобровский. Ольга, ты не хочешь понять меня! Ольга (усмехаясь). Я уже давно всё поняла. Бобровский (в сердцах стукнув кулаком по шкафу). Что ты поняла, потаскуха!? Шуляков. Я попросил бы тебя, Геннадий, выбирать выражения! Я не допущу, чтобы… Бобровский. А тебя, козёл, никто не спрашивает! Сядь и засохни! Шуляков послушно садится в углу, обхватывает голову руками и начинает тихо плакать, время от времени подвывая и причитая. Бобровский. Ольга, мы прожили вместе десять лет! Неужели нельзя потерпеть ещё полчаса? Я просто хочу объяснить тебе… Ольга. Вот именно – десять лет ты мучил меня! И теперь, когда…» -Боже, какая чушь! – произнёс он, не в силах продолжать чтение, и выдернул лист из машинки. Скомкал и выбросил его в открытое окно. Приложился к коньяку. Пригорюнился, подперев рукой голову. – Кем ты себя возомнил? Вампиловым? Антон Палычем?- занялся он своей обычной рефлексией.- Погодиным? Шекспиром?- в такт перечисляемым именам он ударял ногой по ножке письменного столика, так что та издавала жалобный скрип – будто пищали духи потревоженных упоминаниями великих. – Теннеси Уильямсом? Федерикой Гарсией Лоркой?- (Пьес последнего он не читал и даже не знал, существовали ли таковые в природе, но уж больно имя было благозвучное). В этот момент в открытое окно комнаты сунулся внук бабки Дарьи Димка, ушлый малец лет двенадцати. -Дядя Артур, на рыбалку идём? Студент не хочет, спит в саду с книжкой, как каторжный! — выпалил он, крича так, что у Пинигина зазвенело в ушах. Драматург долго глядел на веснушчатое, некрасивое лицо парнишки. -Идём, Димыч, конечно идём! – наконец, встрепенулся он. – Червей накопал? Теги:
-1 Комментарии
маладец Угонщик, пожалуй согласен. но для верности надо эксперта кастинга подождать. Угонщик, пожалуй согласен. но для верности надо эксперта кастинга подождать. Очень даже. У меня имя героя читается как «Пингвин» все время — отвлекает. Текст пока оценить невозможно. И дались вам эти сериалы. Раньше дервиш казался душноватым. На этот раз все очень легко и по делу. Норма Именно «приложился» — чего вы? Но Кастя, да, сила. С пингвином, если честно, тоже пришлось помучиться фамилиё одноклассника. вот щас думаю, почему его пингвином не звали в школе? Не текст прямо, а чистый мёд. За сюжет ничего пока не скажу, а вот доска объявлений мне очень понравилась. Хорошо, да кайфово и, не побоюсь этого слова, эпично Надеюсь нам приготовил аффтар в конце чего-то эдакого… Отличный текст. Оказывается пустота не тока у мну в голове, когда дело доходит до писательства. Вон, Пинигин,- тоже мучается... А сторож-то не промах. Линолеум небось с объекта и воровал. Присоединяюсь к вышеотписавшимся, в ожидании чего-то эдакого… Сейчас вторую часть зачитаю. Заметно что ребятки отдыхали летом в сельских местах. Спас про село настрочил и это вот… иду ко второй части Еше свежачок Ходил по кладбищу, слушал пение птиц, Читал фамилии, даты. "Уленька семьдесят девять восемьдесят". Рассматривал тление древесины, коррозию металлов, гранит Разных сортов (узнал знакомых - сюську, диабаз, амфиболит, пироксенит). На выходе встретил полицейских, они обороняли вход От мятежных бабушек, торгующих пластмассовыми цветами.... Грусти пора переставила с ног на голову
Давний порядок мысленных строк и тем. Месяц ушёл — за тучей не видно голого, Яркого и холодного — только темь. Паника странных снов по любому поводу, Горечь от пробуждения — верный знак То ли избытка хмеля — нехватки солода, То ли того, что мёрзнет в тебе Весна.... Ночь надвигается бетонной плитой закрывающей вход в Ад. Я чувствую её тяжёлую поступь, её смрадное дыхание и мне становится не по себе..Сегодня пошли вторые сутки, как я не пью.Запой длился несколько недель, в нём присутствовала исключительно водка и последние дни полностью отсутствовала какая- либо еда....
В минуту тишины свистит соловей-разбойник,
Русская пустота, в кармане ночует неразменный стольник. Ужас без чёткого лица – всё в дыму. Блэк-метал, дум, сакральный вой на луну. Тревога набухает, как похмельная голова: Тяжёлый затылок, а значит ещё жива.... Ничего не болит, ничерта не мешает!
В ранний час, увлечённая нервной строкой, Отвязалась душа, как резиновый шарик От руки, и рванула в небесный покой. Покружила над «Стрелкой», даря поднебесью Очарованной грусти лиловый настой (Над беглянкой завис, обомлев, Буревестник, Озадаченный странной её красотой), Равновесие света и звука разрушив, Дав старухе Зиме исключительный шанс, Изумилась, нелепая, снежностью кружев И решила в расправе с Весной не мешать.... |
в остальном, за мелкими недочетами — весьма изящно.
спасибо, жду продолжения!