Эффект serendipity Низами Гянджеви

Автор: Горец Начиная с юных лет, волею судьбы я путешествую. Если назвать два самых дальних адреса моих путешествий — это город Бам на юге Ирана, где находятся развалины глинобитной крепости Арг-э Бам (там впервые была применена система искусственной вентиляции еще во времена правления династии Сасанидов) и могила Джека Лондона на севере Калифорнии. На этом длинном маршруте ничто не удивляло меня так, как влияние произведений Низами на жизнь представителей разных рас и вероисповеданий.

Например, один афганец при мне готов был избить своего друга фарса, который назвал Низами иранским писателем. Свой поступок он объяснял тем, что фарсы также присваивают и афганских писателей, например, Мирзу Ансари, только потому, что они писали на фарси. Еще был европеец средних лет, в Праге, где я некоторое время проработал, который знал о Низами по хиту Эрика Клептона “Лейла”. Слова к данной музыке Клептон взял из “Лейли и Маджнун“ Низами. В YouTube эту песню прослушали почти 19 миллионов человек. Была еще грузинская девушка, которая наизусть прочитала мне полстраницы из “Лейли и Меджнун" на родном языке. Я ничего из ее речи не понял, но она считала, что “Лейли и Меджнун” был посвящен царице Тамаре, дочери Давида Строителя (не путайте со знаменитой царицей Тамарой, дочерью Георгия III и царицы Бурдухан) и поэтому была влюблена в это произведение. Хотя “Лейли и Меджнун” не была заказана Низами Гянджеви в честь царицы Тамары. Царица Тамара (дочь Давида Строителя) была матерью знаменитого Ширваншаха Ахсатана I, по просьбе которого Низами написал “Лейли и Меджнун”, но произведение само не было написано в честь Тамары.

Все эти случайности и заставили меня обратиться к творчеству Низами, когда я начал работать над своей книгой. На английском языке есть такой термин — “serendipity”, который означает счастливое совпадение. Под этот термин можно подвести многие знаменательные события, например, случайную встречу Сергея Брина и Ларри Пейджа в Станфордском университете, в результате чего появился известный Google.

В случае написания “Горца”, факты, проведенные выше, стали моим “счастливым совпадением” — “serendipity”, из-за которых я решил затронуть творчество Низами. Хотя есть и две другие серьезные причины.

Как любят говорит американцы, “дьявол прячется в деталях”. Если вы прочтете “Искандер-наме” (История Александра Македонского) Низами, то поймете, почему это произведение так актуально именно сейчас — конкретные детали или главы книг как будто написаны про наши времена. В “Искандер-наме” Александр Македонский помогает абхазцам бороться с нападениями русских племен, идет сражаться за Ирак с Дарием, который, по словам полководца, необходимо завоевать любой ценой. “Чтобы кувшин твой сверкал серебром или златом, расставаться не должен с Ираком богатым”.

Cлова Александра звучат особенно актуально в свете военных операций в Ираке.

Еще Александр будет сражаться с племенами “зенджи” на севере Африки, искать бессмертие на просторах Пакистана. Т.е. не только мысли поэта за 800 лет не потеряли свою актуальность, но география войн античного мира “Искандар-наме” совпадает с картой горячих точек современности.

Все эти факты еще раз доказывают гениальность Низами Гянджеви и отчасти объясняют чрезмерные притязания некоторых соседей на его богатое наследие. Как правильно заметил еще в 2006 году в своей профессионально аргументированной статье о турецких корнях Низами управляющий директор U.S. Azeris Network (USAN) Адиль Багиров: "“Вопрос Низами”, т.е. его принадлежность той или иной стране, народу, давно уже выходит за рамки искусствоведения и культуры, а особенно ввиду такого высокопоставленного интереса со стороны ИРИ и некоторых других зарубежных кругов, переросло в политическую и идеологическую плоскость, в которой одна сторона (Иран) пытается показать, во-первых, свое бесспорное превосходство, и, во-вторых, практически унизить другую сторону (Азербайджан), отобрав у нее существенную часть культурного и духовного наследия. Такой вызов должен получить ответ, в том числе, от политологов и экспертов-международников”. Для тех, кто пока не читал это интервью, советую прочитать это исследование, которое, прежде всего ссылаясь на иранских и армянских ученых, а также высказывания самого Низами, доказывает истинную принадлежность великого поэта.

Возвращаясь к эффекту serendipity в конце этой статье, скажу, что после того, как вышла книга “Горец”, я познакомился со многими интересными людьми за пределами Азербайджана. Один из них, Зора Кабардин, оказался сыном известного черкесского режиссера Хасана Хажкасимова. Оказывается, Хасан муаллим снял очень хороший фильм “Всадник с молнией в руке” с Расимом Балаевым в главной роли, а музыку к фильму написал знаменитый Ариф Меликов. К сожалению, этот фильм не столько хорошо известен азербайджанкой публике, хотя Кавказ там показан очень тонко и уникально. Зора как-то сказал мне, что он тоже почитатель творчества Низами Гянджеви и арка поэта в Москве — одно из его любимых мест в городе. Если бы не “Горец”, не познакомился бы я с Зора, не узнал бы про его знаменитого отца и отношения его самого к Низами.

Так что, эффект serendipity Низами Гянджеви еще долго будет преследовать меня.